Дед Афанасий, распустив старый потертый ремень на видавших виды штанах, лежа на поленнице, грел грязное, поросшее седой шерстью пузо под лучами горячего летнего солнца.

-А че это ты с вилами бегаешь ?- лениво спросил он, глядя на мое взмокшее лицо и почесал расстегнутую промежность, как бы показывая свое полное пренебрежение ко всем мировым проблемам.

Я стряхнул пот со лба и переложил черенок вил в другую руку.

-Беда, старик, Рустам сбежал !

Эта новость произвела на него впечатление, он беспокойно зашевелился, и , тревожно глядя на меня, сполз со своей лежанки.

-Да…Дела…- в его голосе прорезалась просыпающаяся тревога.- Так это же…Он же теперича всю деревню вырежет, басурман…Как же ты так, а ?

Я виновато пожал плечами. С кем не бывает, упустил…

-Ну тады я это… Пойду вооружусь. Да баб надо предупредить, пусть по домам сидят.

Его оперативности можно было позавидовать. Новость облетела деревню за считанные минуты. Бабы, причитая, хватали в охапку детей и прятались по избам. Хмурые с бодуна мужики, вооружившись кто берданкой, а кто и простым дрыном, собирались у разрушенного здания сельсовета.

Меня никто не ругал, во-первых все понимали, что всякое в жизни бывает, во-вторых зная, что в долгу я не останусь, и, после завершения операции угощу всех домашним самогоном.

-Ну так как поступать будем ? – Дед Афанасий, вооруженный какой-то допотопной пищалью, первый подал голос. – Вместе пойдем, или по отдельности ?

-Давайте каждый пойдет в свою сторону, а если столкнется с чем-нибудь подозрительным, то крикнет и позовет остальных !- предложил я.

Спорить никто не стал, только дед Афанасий, укоризненно покачав головой, счел нужным еще раз прокомментировать происшедшее :

-Давно его, буйного, мочкануть было надо. В сортире…

Все разошлись.

Я осторожно пробирался сквозь высоченные заросли уродившейся в этом году на славу крапивы, чувствуя себя белым охотником, выслеживающим в густых джунглях опасное животное. Моя кожа чесалась от крапивных ожогов и укусов никогда не унывающих летучих кровососов.

За моей спиной громко треснула сухая ветка, и, резко обернувшись, я чуть не насадил на вилы подкравшегося ко мне сзади пастуха Сидора. Он охнул и замахал перед собой обветренными грязными руками, как бы показывая, что у него в руках ничего нет, и вообще, он полностью свой, мирный добрый русский парень.

-Слышь, тебе дочка передать просила, если, пока ищешь Рустама, случайно увидишь Ибрагима, то сильно не бей. Она так и сказала : “Не бей, говорит, Ибрагима, он мой !”

Ты его только поймай, скрути, а потом она им сама займется.

-Очень нужно, - недовольно ответил я. - Как я его вообще от других отличу, они для меня все на одну морду будут…

-Так ты его издаля увидишь. У него башка зеленой повязкой обмотана, у душмана…

-Некогда мне им заниматься, у меня Рустам головная боль…

-Мое дело передать.

С этими словами он церемонно поклонился и исчез.

-Ибрагим, зараза, это ты ?

Молчание.

-Ибрагим, спускайся.

Молчание.

-Ибрагим, обещаю, бить не буду, спускайся !

В ответ такое же молчание, движение в кроне полностью прекратилось.

-Ладно, жрать захочешь - сам приползешь…

С этими словами я покинул надоевшие заросли, и, выйдя на колхозное поле, углубился в заросли спелой высоченной кукурузы. Поле было огромным, поэтому скоро я понял, что искать в такой зеленой пропасти беглеца практически бесполезно, да и опасно,- если бы я случайно с ним столкнуться при таких обстоятельствах, в зоне ограниченной видимости…

Поэтому я решил оставить бесполезное занятия и по своему следу выбрался на открытое пространство.

Подходило время обеда, желудок начал подавать беспокойные сигналы и я отправился в деревню, руководствуясь правилом, что каким бы важным не было дело, но еда прежде всего.

Подходя к деревне, уже издали, я увидел большую толпу радостно машущих руками мужиков.

-Ну, Лександрыч, с тебя магарыч !- вопил приплясывающий Афанасий. – Поймали мы твоего Рустама, живым в заключение привели !

-Молодцы !-похвалил я их.- Подходите вечером часов в семь, гулять будем !

“Да, - думал я, направляясь к своему дому. – Черт меня дернул оставить такое наследство после двоюродного дедушки. Домик в деревне – это прекрасно, дача еще та…Но на кой мне этот бык , сволочуга рогатая…Да и кличка - Рустам… Хотя – вполне соответствует характеру быка…Фантазия у дедушки еще та была…Теперь осталось только Ибрагима поймать – и полный порядок.”

Но Ибрагим тоже был уже дома. Дочка с радостными воплями сматывала с кошачьей головы зеленую шелковую косынку жены, которую за время своих похождений кот так и не смог сорвать со своей ушастой башки. Злобно урча, он пытался вырваться из цепких детских ручек и раздраженно тряс длинным черным хвостом. Жена, ругаясь, развешивала по двору на веревках выстиранное вручную в холодной колодезной воде белье.